Запись выступления министра иностранных дел Польши Ю. Бека на заседании польского сейма о государственной внешней политике

5 мая 1939 г., 11 ч 00 мин

Речь польского министра иностранных дел Бека
на общем заседании польского Сейма
(05.05.1939 г. 11 ч утра)^[1]
 

Речь передавалась всеми польскими, американскими и французскими радиостанциями. После окончания речи, 5 минутами позже, радиостанцией в Лондоне был передан английский текст речи. Английская передача принималась также польскими радиостанциями.

Заседание Сейма было открыто маршалом Сейма Раковским.

В речи польского министра иностранных дел Бека говорится:

«Высокий парламент. Я использую это заседание для того, чтобы предоставить вам отчет как дополнение к моей деятельности. Ход событий побудил меня к тому, чтобы сделать заявление. Сигналы, которые исходили из коллективных международных институций, имели следствием то, что межгосударственные отношения все более и более принимали индивидуальный характер, вопросы все чаще обсуждались от государства к государству».

Далее Бек затрагивает тему англо-польского соглашения, при этом он кроме подчеркивания уже известных фактов сказал следующее:

«Мы в Лондоне договорились о том, что в случае опосредованной или непосредственной угрозы оба государства обязуются оказать друг другу помощь. Вид и форма придают этому соглашению особую ценность. Англия не только проявила глубокое понимание, но и заняла такую позицию, которая позволила мне обсудить все проблемы. Ни Англия, ни Польша не имеют агрессивных планов против кого бы то ни было.

Такого же содержания были заявления ведущих французских дипломатов, которые указывали на то, что мы едины.

Польско-английское соглашение было использовано рейхсканцлером Гитлером как повод для расторжения германско-польского соглашения 1934 г. Я имел честь участвовать в составлении текста этого соглашения. Это было событием большого масштаба. Это было попыткой добиться взаимного уважения двух великих народов. Расторжение этого соглашения – это не мелочь. Каждое соглашение имеет ценность в смысле выводов, которые из него извлекаются. Это было соглашение взаимного уважения и доброго соседства. В момент, когда уступки становятся односторонними, соглашение прекращает оставаться актуальным».

Свое высказывание о расторжении германо-польского соглашения министр Бек завершает следующими словами:

«У нас нет оснований горевать». (Бурные аплодисменты.)

«Ответ на германский меморандум будет передан германскому правительству еще сегодня».

Далее министр Бек заявил, что после возвращения из Лондона он охотно пообщался бы с германским представителем в Варшаве. Но этого не случилось.

«Германская интерпретация сводится к тому, чтобы изолировать Польшу и сделать невозможным сотрудничество с западными державами. Это мы всегда отвергали». (Аплодисменты.)

Что касается Данцига и Помераллии (Коридор) – проезд по Коридору – среди прочего министр Бек сказал:

«Что касается Данцига, следует констатировать, что вольный город Данциг не придуман в Версальском договоре. (Аплодисменты.) Речь здесь идет о том факте, который имеет место в течение столетий. Немецкие купцы поднялись благодаря польской торговле. Благосостояние населения Данцига зависит от Польши. Я согласен с тем, что население Данцига в большинстве своем немецкое. Данциг расположен в устье единственной нашей большой реки и является нашими воротами в море. Культурному и национальному развитию немцев никогда не препятствовали. Когда я слышу о требованиях Германии в отношении Данцига, то у меня возникает вопрос: о чем, собственно, идет речь?

1. Идет речь об обеспечении прав германского населения, которые ему, собственно, в полном объеме предоставлены?

2. Или это вопрос престижа?

3. Или речь идет о том, чтобы оттеснить Польшу от Балтийского моря? Польша не даст оттеснить себя от Балтийского моря. (Аплодисменты.)

Слово “Коридор” – это искусственный продукт мозговой деятельности. (Аплодисменты.) В Помераллии немцев мало и они исчезают. (Аплодисменты.)».

Далее министр Бек перечисляет все облегчения, которые были предоставлены Польшей Германии для транзитного проезда.

«Я снова спрашиваю: о чем, собственно, идет речь? Мы не хотим чинить препятствия проезду, но у нас нет ни малейшего основания ущемлять суверенитет на нашей территории. (Восторженные аплодисменты.)

Речь постоянно идет об односторонних уступках. Ни одно уверенное в себе государство не предоставляет односторонних уступок». (Аплодисменты.)

Относительно упомянутого в речи фюрера предложения, что Польша могла бы вместе с Германией гарантировать границы новой Словакии, министр иностранных дел Бек заявил, что детального обсуждения этого вопроса с Германией не было, и сказал буквально следующее:

«У нас нет привычки торговаться с иностранными государствами». (Аплодисменты.)

На предложение 25-летнего пакта о ненападении министр иностранных дел Бек заметил, что в ходе последних переговоров это предложение будто бы не было сформулировано конкретно.

На предложение, что после урегулирования вопроса о Данциге и Коридоре германско-польская граница будет рассматриваться как окончательно установленная, Бек высказал мнение, что здесь снова речь идет об односторонних уступках, поскольку это было бы признанием де-факто и де-юре новой договоренности, осуществленной только за счет Польши.

«Это предложение укрепляет мой тезис, что речь снова идет об одностороннем требовании.

Германский рейхсканцлер много говорил в своей речи о мире. Для того чтобы слово “мир” имело ценность, необходимы две предпосылки:

1) мирные намерения,

2) мирные методы действий. (Аплодисменты.)

Цена мира велика. Но она ограниченна. Мы здесь, в Польше, не знаем понятия “мир любой ценой”. (Аплодисменты.) Единственное, что в жизни отдельного человека, государства и народа неизмеримо по цене: честь». (Продолжительные аплодисменты.)

Против имевших ранее место традиций после речи аплодировали также ложа дипломатов, пресса и галерка.
 

РГВА. Ф. 500к. Оп. 3. Д. 271. Л. 395–398. Копия. На немецком языке.

Перевод с немецкого языка К.Г. Черненкова.

[1] Заголовок документа.